Наша Троя в огне

Ольга Балла-Гертман

Наша Троя в огне

Лишь классика способна нас спасти

http://www.svobodanews.ru/content/blog/24687415.html?nocache=1

Марина Михайлова. Эстетика классического текста. – СПб: Алетейя, 2012. – 296 с.

На самом деле, это – столько же об эстетике классического текста, сколько и о его этике. А ещё прежде того (и, может быть, даже больше прочего) – о его онтологии, аксиологии и антропологии (антропопластике! антропоургии! – то есть, о формировании и возделывании человека как индивида и как вида). И петербургский мыслитель Марина Михайлова, представленная в книге как филолог и философ, оборачивается здесь к читателю более философским своим лицом, чем филологическим.

Речь идёт о природе и человекообразующей роли классики - в данном случае, литературной, хотя авторские рассуждения вполне могут быть отнесены к классическим формам и других искусств, а может быть, и шире: областей жизни. О том, что классический текст – как особая разновидность текста с только ей присущими свойствами – в отличие от всех иных его разновидностей, ( Read more... )

Just watching

Ольга БАЛЛА

Just watching

Новая газета. = 20.08.2012. = http://www.novayagazeta.ru/society/54047.html

Глеб Шульпяков. Город «Ё». (Письма русского путешественника). — М.: Новое литературное обозрение, 2012.

Скажем сразу: то, что «в книгу вошли тексты, написанные в разных жанрах», — неправда. Жанр тут один: взаимодействие человека с пространством, то есть «травелог». Текст-лаборатория, где внешние впечатления перерабатываются во внутренние смыслы, чужое — в свое. Этим и занимается в сборнике путевых текстов (дневники, репортажи, эссе) поэт и прозаик Глеб Шульпяков. И наверняка не без умысла книга построена так, что порядок описанных стран, городов и урочищ на первый взгляд производит впечатление случайного. В самом деле, из Индии читатель переносится на Джерси («Пушечная масса») — «самый крупный из Нормандских островов», оттуда — в Иран, затем — в Ульяновск («Город Ё»), потом, не успеешь освоиться, в Камбоджу, а затем и в «вечный мертвый час» глухого угла Тамани. Читатель уже готов назвать происходящее чем-то вроде смыслового контрастного душа. Но под занавес обнаруживает себя вместе с автором в безымянной деревне в Тверской области, «за Волочком», где вдруг прекращается всякое, кроме внутреннего, движение. Где пространство наконец сворачивается и отступает, сменяясь Временем.

Разнообразие пространств и событий, иной раз просто кричащее, нужно именно для того, чтобы( Read more... )