![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Реабилитация пространства
Город в теории
Владимир Каганский
http://russ.ru/pole/Reabilitaciya-prostranstva
От редакции. Владимир Каганский – столь же крупный, сколь и необычный представитель племени отечественных географов.
Необычность его – даже не в том, что он соединяет в себе исследователя и мыслителя: специалиста, изучающего вполне определённую и ограниченную область бытия (в этом есть, кстати, неявный каламбур, ибо предмет его основного интереса в географии – границы, принципы их проведения) – и человека, который ставит перед собой вопросы, выходящие далеко за пределы своего предмета изучения, соединяющие этот предмет с устройством бытия в целом), хотя это ярко само по себе.
Основные области научной работы Каганского - сообщает нам всезнающая Википедия - теория районирования, теория классификации (классиология), проблема границ вообще и, в частности, лимология - наука о границах; россиеведение - герменевтика российского культурного ландшафта и постсоветского пространства; теоретическая география. (Кстати, за занятия теоретической географией нашего героя в 1987 году «выдавили», по его собственным словам, с географического факультета МГУ, где он тогда работал. В советскую систему представлений такая научная дисциплина не укладывалась).
С 1992 года он - ведущий научный сотрудник Института национальной модели экономики, где руководит направлением «теоретическая география ландшафта»: это - теоретические и полевые исследования структуры и трансформации российского и советского ландшафта, а также осмысление долгосрочных последствий распада СССР. Ныне – в Институте географии РАН.
Своё видение советского пространства и его постсоветской судьбы Каганский сформулировал в книге «Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство» (2001) – это, пожалуй, самая известная неспециалистам его работа. Его называют «философом российских пространств»[1], и это, кажется, очень удачное определение.
А ещё он - путешественник и, можно сказать, теоретик путешествий как особой культурной формы. Об этом он тоже кое-что писал, только эти работы - «Путешествия и границы»[2] , «Путешествие в ландшафте и путешествие в культуре»[3] - менее известны, поскольку выходили в специальных и малотиражных изданиях. Возможно, большему числу читателей-непрофессионалов знакомо его эссе «Путешественник», опубликованное в сетевом «Русском журнале» семь лет назад[4]. Разработал спецкурс «Техника путешествий». (Вот что было бы, кстати, интересно однажды прочитать собранным в одну книгу).
Самая же примечательная черта интеллектуального облика Каганского – особенное внимание к происходящему на границах между разными научными дисциплинами и чуткость к связям между ними. Даже такими, которые непосвящённому глазу могут казаться далёкими от географии. Кто бы мог подумать, что, например, у географии и биологии может быть область пересечения? А она есть, и Каганский в ней работает не первый год, сотрудничая с коллегами-биологами.
Наш корреспондент обратился к Владимиру Леопольдовичу с целью узнать, как ему самому видится смысл собственной работы и собственное место в культуре.
( Read more... )
Город в теории
Владимир Каганский
http://russ.ru/pole/Reabilitaciya-prostranstva
От редакции. Владимир Каганский – столь же крупный, сколь и необычный представитель племени отечественных географов.
Необычность его – даже не в том, что он соединяет в себе исследователя и мыслителя: специалиста, изучающего вполне определённую и ограниченную область бытия (в этом есть, кстати, неявный каламбур, ибо предмет его основного интереса в географии – границы, принципы их проведения) – и человека, который ставит перед собой вопросы, выходящие далеко за пределы своего предмета изучения, соединяющие этот предмет с устройством бытия в целом), хотя это ярко само по себе.
Основные области научной работы Каганского - сообщает нам всезнающая Википедия - теория районирования, теория классификации (классиология), проблема границ вообще и, в частности, лимология - наука о границах; россиеведение - герменевтика российского культурного ландшафта и постсоветского пространства; теоретическая география. (Кстати, за занятия теоретической географией нашего героя в 1987 году «выдавили», по его собственным словам, с географического факультета МГУ, где он тогда работал. В советскую систему представлений такая научная дисциплина не укладывалась).
С 1992 года он - ведущий научный сотрудник Института национальной модели экономики, где руководит направлением «теоретическая география ландшафта»: это - теоретические и полевые исследования структуры и трансформации российского и советского ландшафта, а также осмысление долгосрочных последствий распада СССР. Ныне – в Институте географии РАН.
Своё видение советского пространства и его постсоветской судьбы Каганский сформулировал в книге «Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство» (2001) – это, пожалуй, самая известная неспециалистам его работа. Его называют «философом российских пространств»[1], и это, кажется, очень удачное определение.
А ещё он - путешественник и, можно сказать, теоретик путешествий как особой культурной формы. Об этом он тоже кое-что писал, только эти работы - «Путешествия и границы»[2] , «Путешествие в ландшафте и путешествие в культуре»[3] - менее известны, поскольку выходили в специальных и малотиражных изданиях. Возможно, большему числу читателей-непрофессионалов знакомо его эссе «Путешественник», опубликованное в сетевом «Русском журнале» семь лет назад[4]. Разработал спецкурс «Техника путешествий». (Вот что было бы, кстати, интересно однажды прочитать собранным в одну книгу).
Самая же примечательная черта интеллектуального облика Каганского – особенное внимание к происходящему на границах между разными научными дисциплинами и чуткость к связям между ними. Даже такими, которые непосвящённому глазу могут казаться далёкими от географии. Кто бы мог подумать, что, например, у географии и биологии может быть область пересечения? А она есть, и Каганский в ней работает не первый год, сотрудничая с коллегами-биологами.
Наш корреспондент обратился к Владимиру Леопольдовичу с целью узнать, как ему самому видится смысл собственной работы и собственное место в культуре.
( Read more... )
