Выстрелы над морем

Выстрелы над морем

Знание - Сила. - № 11. - 2010. = http://community.livejournal.com/znaniesila/22386.html

У меня были большие колёса. И ствол, тяжёлый, короткий, широкий, весь в химерических животных и диковинных, странно сплетающихся растениях, из тёмного металла. Как странно, что изготовившим меня неведомым людям пришло в голову изображать на стволе смертоносного, по замыслу, орудия – такое буйство жизни. Я ведь была пушкой, у моего колеса горкой лежали, ожидая своего часа, крупные ядра… впрочем, что меня заставляло непременно нести смерть? Отчего бы мне не разгонять облака? Или не быть сигнальной пушкой, пушкой-часами? Отчего бы не стрелять каждый полдень в сияющее небо над городом, чтобы по моему голосу, слыша его издалека, ориентировались в море корабли?

Мы с психологом Софьей Тарасовой сидим у стола, на котором, на листе бумаги, я изображаю себя в виде оружия. Очень уж я режуще-колющего, холодного не люблю. Пусть лучше огонь.

Это – часть теста, который позволяет выявить у человека некоторые – оказывается, взаимосвязанные – черты личности: творческого начала и агрессивности. Софья, клинический психолог, знает, что надо делать с агрессией, чтобы та повернулась своей неочевидной стороной и превратилась в конструктивное начало. Именно это происходит на тренинге по развитию скрытой креативности, методику которого она разработала и который ведёт уже несколько лет, в том числе и для школьников.

Тест, с которым мы работаем – это тест Торренса, разработанный его создателем, директором Центра по изучению креативного поведения Университета штата Джорджия (США), профессором Эдвардом Полом Торренсом, в 1966 году. В его основе - теория дивергентного мышления, которую десятилетием раньше – в 1950-е - предложил американский психолог Джой Пол Гилфорд, один из первых теоретиков творческого начала в человеке. Вообще-то тест очень большой. В нём - 12 субтестов, сгруппированных в три батареи: словесную, изобразительную и звуковую. Моя задача в данном случае – не столько в том, чтобы выяснить особенности собственной личности (хотя кое-что узнала, да. Но не скажу!), сколько в том, чтобы расспросить Софью Тарасову о том, что за работа с его помощью ведётся на её тренинге, какие при этом ставятся цели и как они достигаются.

= Софья, давайте для начала объясним, что входит в понятие творческого начала и чем всё это ценно?

= Креативность – это прежде всего оригинальность мышления и - связанная с нею - ( Read more... )

Приключения кротовьей кожи

Ольга Балла

Приключения кротовьей кожи
Молескин – имя собственное

Знание-Сила. - № 11. – 2010. = http://community.livejournal.com/znaniesila/22740.html

«Молескин никогда не бывает обычным.»
Из анонса одной презентации

История молескина – прекрасная иллюстрация того, что вещь как таковая, её тело, которое можно пощупать руками и увидеть глазами - не более чем повод к смысловому облаку вокруг неё. И более того - если вдуматься, далеко не самый главный.

Конечно, всякий предмет, включённый в систему культурных связей – поневоле больше, чем предмет. Но молескин – случай из наиболее красноречивых. На его примере, кажется, можно целенаправленно изучать прирастание – точнее, приращивание – смыслов к телу предмета. Тут это явно делалось по продуманной программе.

Молескин – предмет с идеологией. До мифологии этому смысловому образованию, конечно, ещё расти и расти, - глубины и объёмности не хватает, - но вот идеологический слой уже наработан вполне устойчивый. Можно даже сказать, что молескин – это ( Read more... )

Прямое прочтение

Ольга Балла

Прямое прочтение

Знание – Сила. - № 11. – 2010. = http://community.livejournal.com/znaniesila/22862.html

Игорь Мардов. Лев Толстой на вершинах жизни. – М.: Прогресс-Традиция, 2003. – 432 с.
Игорь Мардов. Лев Толстой. Драма и величие любви: Опыт метафизической биографии. – М.: Прогресс-Традиция, 2005. – 632 с.

Книги Игоря Мардова о Льве Толстом вышли давно – одна пять, другая семь лет назад. Тем примечательнее, что они, похоже, остались вовсе без резонанса – без отчётливой культурной реакции на них. В интернете, куда в последние, «электронные» годы неминуемо попадает по крайней мере основная часть написанного для публичного прочтения, - не удаётся обнаружить ни одного посвящённого Мардову текста: ни обычной рецензии, ни вообще чего-то такого, что вступало бы с ним в диалог и пыталось бы понять его позицию. Тем более – встроить его в контекст: скажем, толстоведения или (что было бы вернее) современной религиозной мысли.

Напрашивается мысль, что наша культура просто не знает, что с ним делать.

И это неспроста. Мардов и сам пишет так, будто ( Read more... )